Почему обязательным условием выхода России из цивилизационного кризиса вы назвали отказ от патриархальной семьи?

Хорошая тема — дачная проза. Был такой стишок: «Атмосфера дачного романа…»

Есть такая серьезная идея, что советская дача как жанр исчезла. Но лучшее, что о ней написано — это, мне кажется, роман Трифонова «Старик». Там современная дачная тема. Типажи, которых я хорошо помню: вот эту дуру в открытом сарафане, приезжающую из города, которая все говорит: «Какой у вас воздух, какие свежие фрукты!». Я все это знаю. Такие типажи я знал. Они есть до сих пор.

Была замечательная повесть Михаила Коршунова «Дом в Черёмушках». Там, где дядю отправили с племянником, и они залили весь дом простоквашей. Очень хорошая дачная проза — детская. Я сам написал повесть, которую скоро напечатаю —…

У моей матери был образцовый художественный вкус. «Тридцатая любовь Марины» — лучшее произведение Сорокина, на мой взгляд. Ну, «Сердца четырех» тоже, но оно испорчено эпатажными деталями, которые затеняют изящество замысла.

«Тридцатая любовь Марины», во-первых, очень женский роман. Роман о ничтожестве мужчин. Мать вполне разделял эту точку зрения, которую я, собственно, от нее и воспринял — что 70-е годы были женским временем. Фильмы «Странная женщина», «Сладкая женщина», «Время желаний», «Частная жизнь», «Старые стены», «Блондинка за углом», «Средство Макропулоса» — фильмы о сильных женщинах, о торжестве женского начала. Вот об этом да, действительно. И «Тридцатая любовь…

Ну, видите, появилось несколько картин достаточно, на мой взгляд, симптоматичных, несколько романов, доказывающих, что женщина… Как это очень точно обозначил Максим Суханов: «Женские гибкие стратегии управления вышли на первый план». Почему? Ну, потому что мужские стратегии были в достаточной степени прямолинейными, лобовыми, а в эпоху застоя гибкость, мягкость, плетение словес выходят на первый план. Появилась деловая, решительная женщина. В каком-то смысле она более талантлива, чем мужчина, потому что мужчины в это время встроились в социальную иерархию и, конечно, замолчали. Обратите внимание, что женщина вообще в эпохи реакции, застоя — она на первом месте. Как…

Ну, не так. Прежде всего то, что вы отождествляете «Брата 1» и «Брата 2». «Брат 1» — это шедевр киноискусства. Хотя мне в этом фильме многое не нравится, не нравится прежде всего абсолютная искусственность главного персонажа. Но с другой стороны, от притчи не требуется достоверность. Беда в том, что «Брат 2» — вот эта ликующая пустота, этот пустой трамвай, этот Данила Багров поехал уже по жизни совершенно триумфально, доказывая тот же закон Зины Бегунковой: у пустоты нет нравственного ограничителя. Просто сначала эта пустота, полная пустота на месте моральных принципов, каких-то гуманистических тенденций, воспитания, на фоне всего, она поначалу как-то гипнотизировала и притягивала…

Анатолий Гребнев — автор выдающейся книги «Записки последнего сценариста», действительно прекрасно рассказывает о Шукшине, очень интересно о Галиче и мегаинтересно об Окуджаве, с которым учился в одной школе и которого он называл «заносчивым грузином», «заносчивым принцем». Они даже девушку одну не поделили, чего Окуджава в упор не помнил. Гребнев ещё к тому же отец моего любимого сценариста и режиссёра Александра Миндадзе. Ну, много что он сделал прекрасного для русской литературы. Кстати, у него и дочь прекрасный драматург. Это Елена Гремина, тоже превосходный драматург. Но Гребнев мне интереснее всего как сценарист позднереалистических фильмов Райзмана, как сценарист «Времени…

Его не будет. Долгие разговоры о том, что будет одно телевидение, помните, как в «Москва слезам не верит»,— это же Меньшов не придумал, а были такие разговоры. Вот печатная пресса не будет вытеснена Интернетом никогда, потому что газета — очень антропная, человекоудобная вещь. А телевидения не будет никакого. Просто будет множество каналов Интернета, и там каждый будет получать информацию. Во всяком случае, телевидение как орудие пропаганды отомрёт очень скоро — и потому что скомпрометировало себя, и потому что Интернет бесконечно шире телевидения, в общем. Телевидение — частный случай Интернета. Оно просто растворится в нём — и всё.

Знаете, а вы не ищите в нём положительное. История не оценивается в категориях «хорошо/плохо». История оценивается в категориях «масштабно/не масштабно», «избежно/неизбежно» и так далее. Я не буду с вами сейчас ввязываться в абсолютно бесплодную дискуссию о прошлом. Вот эти все дискуссии — «А Сталин — хорошо/плохо?», «А Ленин — хорошо/плохо?», «А надо ли ставить памятники?» — эти дискуссии не имеют никакого вывода. Потому что вы сначала просто изучите, почему это всё случилось, почему это по ряду причин стало неизбежным, а потом уже говорите о расцвете духовном, о культуре, о прекрасных экономических показателях 1913 года. Было бы всё хорошо — не было бы революции. Понимаете, эта революция…

«Как вы считает, почему Наполеону вдруг перестало везти? Было ли это сомнением в собственном величии или пробуждение добрых чувств? Интересна ли вам личность Наполеона или он вам понятен?» Ответ на этот вопрос дан многократно, наиболее внятно его сформулировал Арабов. В «Механике судеб» он поставил вопрос о том, что пока злодей не рефлексирует, у него все в порядке. Как только он раскаялся, как только попытался быть добрым, тут же все, как в фильме «Непрощенный», идет прахом. «Кому велено чирикать, не мурлыкайте». Наверное, здесь есть вполне справедливая мораль. 

Но я не могу сказать, что Наполеону перестало везти. Наполеон, по версии Мережковского, стал раздражать бога. Он…

Сегодняшняя война – да. Сегодняшняя война с Украиной  – внимание, говорю важную вещь, самую важную в программе и, может быть, самую важную для меня сейчас – эта война показывает кровавый тупик этого типа государства. Это государство может развиваться только таким образом. Его суть – это бесконечная экспансия. С какого-то момента эта экспансия становится самоубийственной, потому что она приводит к ядерной войне. Ядерная война сделала любую войну в пределе самоубийством.

Эта империя имеет сейчас два варианта развития. Либо покончить с собой, то есть уничтожить и пересоздать себя, либо уничтожить мир. Российская империя, российское государство всегда имело эту предельную цель.…

Не будем бороться со следствием, будем бороться с причиной. Алкоголизация происходит, когда людям незачем, некуда и некогда жить. Вот и все. Я вообще сторонник объяснять алкоголизацию не личной слабостью. Травля в классе происходит, когда классу скучно. Алкоголизация происходит, когда людям скучно. Когда им некуда жить, понимаете? Вот, наверное, так.