Читали ли вы романы братьев Вайнеров «Евангелие от палача» и «Петля и камень в зелёной траве»? Почему у авторов, желавших очернить СССР и НКВД, получились такие замечательные книги о чекистах?

Анекдоты о нем есть, но дело в том, что христологических черт у такого персонажа быть не должно. Видите ли, вся популярность Жеглова была предопределена тем, что его сыграл Высоцкий. Если бы его играл любой другой человек, он был бы совершенно непривлекателен. И в книге он непривлекателен, он показан там глазами Шарапова, который уважает его, но не любит ни секунды. Просто действительно, Говорухин сыграл — и это только в плюс ему — довольно нетрадиционную, довольно неожиданную игру. Он задумал такую художественную провокацию — сделать человека с абсолютно тоталитарным сознанием (тоже типичного силовика) обаятельным, артистичным, еще таким немножко, как говорил сам Высоцкий, «немножко из…

Я не знаю, тут весь вопрос в том, кто играет Жеглова. В книге Жеглов моложе и там он — отрицательный персонаж, или, по крайней мере, персонаж, который не вызывает симпатий. Там гораздо более матерый Шарапов, совсем не похожий на Конкина, настоящий разведчик, настоящий командир, который иногда действует мешковато, неуклюже, но это не от избытка сил. В нем нет интеллигентщины, в нем есть чистота, которая была, может быть, в Веньке Малышеве из «Жестокости» Павла Нилина. Да, собственно говоря, Шарапов и должен быть больше похож на Веньку Малышева, каким его сыграл Георгий Юматов в замечательной картине. Для меня спор Жеглова и Шарапова в книге актуален, в фильме он протекает в не слишком равных…

Саша, письмо, которое Юрий Домбровский опубликовал — ну, не опубликовал, а обнародовал, скажем так, он не возражал против его тиражирования,— оно абсолютно честное. И много есть тому свидетелей. Я и Клару Домбровскую об этом много раз спрашивал. Видите, я когда читал Ирину Стрелкову (она же была такой молодёжной писательницей), мне всегда в её прозе (дети на такое дело ужасно чувствительны) какой-то пахло гнилью. И вот я не знал этого. А когда узнал, понял, что там было не так.

Наверное, эти монологи действительно грузят, действительно отнимают время. Мне кажется, читать лучше, читать полезнее. Это к тому же моему разговору о том, что общение в избытке вредит, да и оно прекращается сейчас. Сейчас, мне кажется, важнее читать.

Издательство «Ардис» довольно много их издало. Все это есть в интернете и, насколько я знаю, пока не запрещено.

Но я вообще не очень интересуюсь такой местнической литературой, городской. Меня интересуют произведения, которые основаны на всемирном материале и которые прозвучали на всемирном масштабе.

Лучшее, что написано о Калининграде, это цикл малой прозы Юрия Буйды, который до известного момента представлялся мне очень талантливым прозаиком. Потом с ним что-то случилось. Но ранние его произведения, начиная с «Чуда о Буянихе» и кончая «Прусской невестой», – это был высокий класс.

Каждая цивилизация, каждая культура порождает своего героя: британский полковник, французский любовник, немецкий философ, полинейзийский колдун. А Россия породила русского эмигранта. С чем это связано? С тем, что каждые 30-50 лет эта матка в очередной раз сокращается, выталкивая  в большой мир порцию младенцев.

Понимаете, эмиграция это действительно как рождение, это рождение в холодный мир. Ты действительно становишься предателем по отношению к утробе. Но ведь это не ты виноват, а законы физики, законы биологии. Пока ты маленький, пока ты в ней помещаешься, она тебя обволакивает. Как только ты чуть перерастаешь, законы среды выталкивают тебя и ты вылетаешь. Иногда у тебя…

Помнить стоит не по его стихотворениям, а по стихотворению Дмитрия Анатольевича Сахарова, более известного как Сухарев: «Привезли из Тулы тело, тело Слуцкого…». Это стихотворение, которое меня тоже до слез трогает. 

Холодынь распробирает, дело зимнее,

Дело злое, похоронная страда.

А за тучами, наверно, небо синее,

Только кто ж его увидит и когда.

Увидит очень скоро: Слуцкий умер в 1986 году на пороге перемен, за которыми он следил, которых он ждал, которые шоком этим могли его вернуть в строй – он ведь был не старый человек. Депрессия, которая отняла у него способность писать стихи и общаться с людьми, ни к…

Зависит от условий. Понимаете, «Бледного короля», наверное, не взялся бы. Уоллес очень хороший писатель, но не мой. Хотя «Бледный король» — великий роман, безусловно. Я бы взялся за перевод гэссовского «Туннеля». Вот если есть люди, которых это может заинтересовать, и люди, которые могут в ближайшее время «Туннель» издать… Это великий роман. Я бы за гэссовский роман взялся не глядя. И тем более что это моя настольная книга, она у меня на тумбочке около кровати лежит. И когда мне совсем грустно, я её открываю с любого места — и как-то она меня успокаивает.

Кстати говоря, что касается «Бесконечной шутки». Поляринов, по-моему, свой подвиг совершил. Это действительно героический перевод. И…

Сегодняшняя война – да. Сегодняшняя война с Украиной  – внимание, говорю важную вещь, самую важную в программе и, может быть, самую важную для меня сейчас – эта война показывает кровавый тупик этого типа государства. Это государство может развиваться только таким образом. Его суть – это бесконечная экспансия. С какого-то момента эта экспансия становится самоубийственной, потому что она приводит к ядерной войне. Ядерная война сделала любую войну в пределе самоубийством.

Эта империя имеет сейчас два варианта развития. Либо покончить с собой, то есть уничтожить и пересоздать себя, либо уничтожить мир. Российская империя, российское государство всегда имело эту предельную цель.…