Нет, знаете, очень многие по причине трусости, что ли, тянутся к религии в старости. К поэзии тянутся люди более высокоорганизованные. Понимаете, старческий приход к религии очень часто бывает следствием пересмотра жизни и отсутствия духовной опоры. Такой приход к религии, на мой взгляд, все равно надо приветствовать. Но это все равно не то, что труд души по обретению веры, это какой-то механистический процесс.
А вот если человек в старости потянулся к поэзии — это, мне кажется, признак высокой души. Потому что в старости — я это сужу по себе — отсеивается второстепенное и начинает интересовать главное. Это как на известной картине Моне «Руанский собор». Там же разные стадии абстракции, абстрагированности, под конец — просто схема. Или у позднего Пикассо, когда он говорил: «Я в двадцать лет умел рисовать, как Рафаэль, но к семидесяти научился рисовать как пятилетний ребенок». Вот эта любимая моя фреска на Архитектурной академии в Барселоне гениально сделана: вы отходите на 5 метров, и видите сельский праздник, хотя, когда приближаетесь, видите детские каляки. Вот это гениально, потому что каждая линия абсолютно точна. И мне кажется, что в старости происходит нечто подобное: отсеиваются второстепенные вещи, и начинается интерес к поэзии. Более того, поэзия в старости как-то больше трогает.
Я, в общем, пока ещё не считаю свой возраст старостью, он, по замечанию Кушнера, аналогичен когдатошним тридцати-тридцати пяти, но на меня сейчас стихи действуют сильнее. Прочитайте поэзию Инны Кабыш. Это очень близкий мне поэт, очень для меня значимый.Я на одном занудном собрании, где мне нужно было по долгу службы о чем-то говорить, я стал эту книгу читать. Хорошо известную поэму про Царевну-лягушку и разревелся. Действительно, как говорил Толстой: «Я в старости слаб стал на слезы». Меня всегда очень трогала эта поэма: «Где погаснет око мужа, там взойдет звезда жены».
Прочитайте, это действительно сильные стихи. Кабыш — сильный поэт. Вот эта книга «Кто варит варенье в июле…» . Кабыш вообще сильный поэт, такой очень ударный. Я помню, меня как-то ударили совершенно её строчки:
Так ждут нас наши мертвые в могилах,
Как дети у забора в детсаду.
Это сказал очень крупный поэт, настоящий. Или там, невероятное совершенно: «Я не смогла бы убить человека, даже тебя». Что там говорить? Крупный, настоящий, отважный поэт. Вот, наверное, в старости ты и понимаешь цену важным вещам. А поэзия — это важные вещи, это, может, одна из самых важных вещей на свете. Она где-то рядом с религией, по-моему. Хотя это самомнение, конечно.
