Понимаете, я не помню, как это все решается у Сарамаго, да и надо сказать, что книга не произвела на меня большого впечатления. Вот у того же Сарамаго «Слепота», если я ничего не путаю,— да, некоторое впечатление произвела. Так вот, что касается понятия греха и понятия табу. Фрейд вообще из понятия «табу» выводит всю религиозность и все религиозное сознание в «Тотеме и табу». И из него же выводит всякие обсессии, синдромы навязчивых ритуалов, и так далее. Для него и то, и другое — это проявление религиозного чувства, что, конечно, не столько возвышает обссессию, сколько унижает религию.
А вот что касается моего отношения к этому. Я думаю, что идея запрета, как и идея постоянного одергивания, постоянного хождения на помочах, актуальна для детства человечества. Детство заканчивается, и в будущем, мне кажется, человечество будет постепенно уходить от системы запретов. Оно будет больше себе позволять. Это несет в себе, конечно, определенные риски, но несет и снятие целого ряда неврозов, таких же обсессивных. В сегодняшней России табуировано вообще все. Когда-то Игорь Чубайс сказал, что Государственной Думе пора запретить вообще все, чтобы самораспуститься. Это довольно точный прогноз: запрещается вообще все. И дальше можно вообще прекращать законодательную деятельность, мне кажется. Это личное оценочное суждение. Мне кажется, что система табу — это все-таки напоминание об инфантильных временах человеческой незрелости. Со временем, конечно, люди будут от этого отходить.
